Ты никогда не перепутаешь дорогу на войну. Она всегда разбита, в домах не горит свет, запах гари в воздухе и звук артиллерии. Глухие методичные выстрелы с определённым тактом, будто это и есть сердцебиение войны. Есть и другая невидимая война — за господство в эфире. Ключевым направлением применения радиоэлектронной борьбы (РЭБ) стало Северское направление. Стабильность боевых действий и особенность ландшафта позволяют применять различные методы РЭБ. RT пообщался с начальником службы РЭБ отряда «БАРС-16» с позывным Южный и его подчинёнными.
Южный — молодой красивый парень, в мирной жизни работал маляром. Когда он пришёл в отряд, его распределили в подразделение группы РЭБ.
«Как-то у меня произошёл случай, когда я в эту РЭБ поверил, — рассказывает RT Южный. — Был на «открытке», спрятаться негде, а на меня стали заходить вражеские FPV. Нам с собой выдавали рюкзаки с ВЦ-5 (подавитель дронов), и мне не оставалось ничего другого, как нажать на кнопку и закрыть глаза: либо со мной что-то случится, либо РЭБ сработает. И слышал только, как FPV рядом падали, теряли управление и взрывались. Тогда РЭБ спасла мне жизнь. С тех пор стал усерднее заниматься, разбираться в электронике, интересоваться этим. Получил новую должность и стал работать в этом направлении».
С Южным и Гавриилом, заместителем командира роты РЭБ БАРС-16, выдвигаемся на позиции. Оба в бронежилетах, Южный за рулём, Гавриил со стрелковым оружием. Перемещаемся днём. Погода пасмурная, нелётная, поэтому вражеских дронов должно быть меньше, чем обычно. Показывая дорогу, Южный вспоминает, как ещё совсем недавно здесь дроны регулярно атаковали его автомобиль.
«Все частоты закрыть невозможно»
Пейзажи одинаково грустные на всей линии фронта, особенно с приходом осени. Остовы домов в посёлках, рыболовные сети, натянутые по обеим сторонам дороги и в небе между столбами электропередачи. Едешь будто по туннелю, в котором иногда встречаются запутавшиеся птицы. Объезжаем террикон и какую-то заброшенную шахту, выруливаем на открытую дорогу. Здесь Южный крестится, произносит тихо: «Ну что, с Богом» — и газует что есть силы. Гавриил показывает сбоку сожжённую «буханку», которую они не успели спасти, зато люди остались живы.
«Мы включаем РЭБ на машине, но, понимаете, все частоты невозможно закрыть, на этот случай помогает только стрелковое оружие, в крайнем случае все выпрыгиваем из машины», — говорит Гавриил.
Южный мастерски объезжает противотанковые мины — и вот мы на месте. Быстро выскакиваем и бежим в разрушенное здание. Выбитые стёкла, светомаскировка. Здесь находится один из пунктов наблюдения. Ребята заводят меня в комнату, где расположены два монитора и различные анализаторы частот.
На экранах то появляется, то пропадает картинка. Постепенно её качество улучшается, и можно разглядеть знакомые пейзажи: Серебрянское лесничество, Северский Донец. Южный поясняет что это перехваченный видеосигнал с вражеского дрона: «Всё, что видит он, видим и мы. И я понимаю, где он летит. Сначала мы наблюдаем, передаём союзникам, если «птица» уходит в их направлении. Или сами работаем по ней. Сигнал пропал: она ушла из поля нашего внимания. Вот она снова появилась, контролирует, видимо, дорогу».
Южный поясняет, что в данный момент его бойцы работают на прикрытии артиллерии «союзников», их штурмовых подразделений и на перехвате больших дронов, которые летят на территорию РФ. Если это FPV-дрон, то разворачивают купол.
Это тоже одна из составляющих системы РЭБ, подавляющая сигнал дронов. Радиус его работы военные, как правило, не называют. В это время на втором мониторе появляется сигнал от дрона самолётного типа.
«Сейчас можно видеть, как мы перехватываем сигнал с вражеской «птицы», находящейся в полёте. Когда замечаем её в нашей местности, включаем РЭБ, а ребята получают команду выходить со стрелковым оружием для её уничтожения. Они работают по аппаратам, которые не подавляет РЭБ. Как раз беспилотники самолётного типа. А ударным FPV-дронам стараемся просто заглушить все частоты. Попадая в купол, они начинают терять управление, а потом ребята стрелковым добивают», — объясняет Южный.
Гавриил командует: «В небе «птица». Все на позиции!» Бойцы выскакивают на улицу, стреляют по цели, но она уходит вправо.
«Современные реалии войны»
Система радиоэлектронной борьбы включает в себя множество разных элементов. От того, насколько слаженно они будут взаимодействовать между собой, зависит общий результат. Комплекс ВЦ-4-Альфа подавляет радиосигнал, «Алёша» глушит видеосигнал, «Булат» отвечает за обнаружение дронов — бойцы носят его с собой. И это только малая часть того, с чем специалисты РЭБ работают ежедневно.
В БАРС-16 есть своя небольшая лаборатория, куда доставляют сбитые вражеские дроны. Там специалисты исследуют особенности устройств и совершенствуют свою аппаратуру.
Успешное продвижение на этой линии фронта стало возможно благодаря тактике командиров Южной группировки войск и слаженному взаимодействию подразделений артиллерии, пехоты и РЭБ. Многоуровневая система борьбы за радиосигналы позволила уменьшить присутствие вражеских БПЛА.
«Современные реалии войны — это FPV, пехота и артиллерия, — резюмирует Южный. — Ещё год назад мы только по подвалам и сидели, в неделю по 60 дронов сбивали. Сейчас наша система хорошо ловит сигнал на расстоянии 20 км. Создаёт слепые зоны для противника. Но они тоже не дураки — ищут маршруты облётов, видят, где купол не достаёт, и там стараются пройти. Но мы специально сделали мобильные РЭБ-точки, так называемые блуждающие позиции. Они пролетают один день, расставляют себе точки, где перехват связи идёт. А на следующий день — раз, а там уже нет ничего. Такая система очень эффективно работает. Кто-то пытается на скорости сквозь купол прорваться, но это бесполезно».
Надо двигаться на соседнюю позицию. На автомобиле проехать нельзя: всё заминировано. Часть из нас продолжает движение пешком, я — на трицикле. Дорога скользкая, неровная, сначала резкий спуск, потом на скорости через открытую зону.
Меня предупреждают, что в случае чего нужно резко спрыгивать в укрытие. Хотя с укрытием тут плоховато: мины и голое поле. Поэтому просто жду, когда же мы поднимемся на высоту.
«Эта высота наша, — показывает влево водитель с позывным Сааб. — А там уже укропы».
«Если летит крыло — работаем»
Сижу в блиндаже, жду, когда подойдут остальные. «Булат» упрямо пищит и показывает четыре палки — это значит, что FPV-дрон рядом. Эта высота как раз находится на полётном маршруте тяжёлых ударных дронов, которые атакуют российские регионы.
«Пару недель назад мы здесь мощное «крыло» сбили, вчера ещё одно», — Сааб показывает сбитую «птицу». От неё мало что осталось: два крыла и две выхлопные трубы, двигатель взорвался. Бойцы говорят, что это тяжёлый дрон, который летит на 150 км. По сути, эта позиция — пункт наблюдения и контроля неба. Везде провода, метрах в ста замаскированная антенна. Боец с позывным Лик — главный на этой точке.
«Здесь охраняем ПВН (пункт воздушного наблюдения. — RT), смотрим за небом, если летит «крыло» или «Баба-яга» — работаем, — рассказывает Лик. — Недавно отработали «самолёт». Вы его видели. Выбежали все абсолютно, начали стрелять всем, чем можно сбить. Мы можем себе позволить нормально работать, оптика есть, оружие есть, БК тоже. Собираем для отчётности сбитые дроны, чтобы понимать, сколько их летает. Ведём статистику по их активности — сейчас она заметно упала. Также ищем окна, когда можно ходить на «открытке»: вот в данный момент вы приехали — не можно».
У Лика часы, синхронизированные с «Булатом», на которые выводится активность дронов. Он рассказывает, что на дронах-камикадзе используют осколочно-фугасные боеприпасы, когда хотят поразить живую силу в блиндаже или на открытой местности, либо кумулятивные боеприпасы для уничтожения техники, а также зажигательные боеприпасы — поджечь блиндаж. От такого сброса всё сгорит, температура пламени — до 2000 ºC. Ничто живое не выдерживает.
Лик молодой, улыбчивый. Он любит свой блиндаж и гордится, что у него даже баня есть. Он верит в силу техники, говорит, что нужно читать, постоянно обновлять программы — и тогда аппаратура тебя не подведёт.
С соседней позиции приходит информация, что сбили «Бабу-ягу». Это жирная цель для наших бойцов.
«Сейчас у противника такая тактика: летят дроны и с ними обязательно в связке Mavic для контроля и наведения на цель. Бывает, что несколько FPV летят повыше, чтобы отвлечь нас, а низом пускают «Бабу-ягу», — говорит Лик. — В последние дни одно «крыло» стали сопровождать по две-три «Бабы-яги». По звуку непонятно: думаешь, что летит одно «крыло», а с ним ещё две-три «бабки-ёжки». FPV мы стараемся подавить и потом уже сбиваем тяжёлый дрон. Благодаря грамотной работе у нас в отряде последние года два от FPV потерь не было».
Нам сообщают, что небо чистое, и мы быстро возвращаемся назад. Трицикл не подводит, его безупречно ведёт мой сопровождающий. Слышим стрельбу и понимаем, что сбоку от нас летит дрон. Его сбивают. Подъезжаем ближе и узнаём, что летел он на оптоволокне и упал на заминированное поле. Позже его заберут для изучения.
Возвращаемся на базу, где Гавриил показывает нам маленькую коллекцию, собранную за две последние ротации, меньше чем за месяц. На одном из FPV маркировка с тризубом, производство «Армии дронов». Рядом аппарат со снятым сбросом, он поразил семь целей — они отмечены крестиками на самом корпусе. В углу остатки самолётного дрона со свастикой на винте.
Парни гордятся своей работой, динамика невидимой войны очевидна, а Южной группировке войск удалось создать здесь крайне сложную обстановку для работы высокотехнологичных подразделений врага. Система РЭБ — это война радиоволн и разработка новых алгоритмов действия в современных боевых условиях.
